Всё, что нужно ей - Екатерина Риз

– Лучше уж вы к нам с Серёжей приезжайте, – говорила она мне. – Мы вас встретим, и стол накроем… – Снова беспокойно оглядела ресторанный зал. – А тут одно беспокойство. И дорого, наверное.

Мама никак не хотела верить в то, что мой муж человек более чем обеспеченный. Постоянно волновалась и советовала нам подумать о старости, и пока денег хватает, начать откладывать на «чёрный» день. «Чёрный» день, который когда-то может наступить, маму всегда пугал. А вот если бы она этим вечером оказалась здесь, увидела, как мой муж за руку здоровается с мэром, не думаю, что обрадовалась бы, скорее уж, окончательно потеряла покой. Может, к лучшему, что не видит?

Серёжка чуть сдавил мою руку, я придвинулась к нему, заглянула в глаза, и в душе всё запело. Пело ровно двадцать секунд, а потом меня от мужа Ольга оттащила. Извинилась, больше для порядка, послала Серёжке воздушный поцелуй, и отвела меня в сторонку. Я спорить не стала, подругу под руку подхватила и приняла от неё бокал с шампанским. А она без стеснения впилась взглядом в моё колье.

– Я просто в бешенстве, ты знаешь? – проговорила она, прищёлкнув языком.

– Почему это? – Я машинально коснулась рукой своего подарка. – Что не так?

– Он подарил тебе кабриолет, а сегодня ещё и колье? Никакой справедливости. – Ольга притворно надула губы, оглянулась на своего мужа и возмущённо выдохнула. Отпила шампанского. – Всё-таки два года брака и десять лет – вещи разные. Мой теперь без пинка ничего не делает. Слушай, может мне развестись?

Я на подругу посмотрела. Ольга была старше меня на семь лет, но выглядела отлично. В молодости она была моделью, правда, областного масштаба, очень красива, но после рождения второго ребёнка её, как я это называю, переклинило, и она кинулась к пластическим хирургам, бороться с приближающейся старостью. Борьба велась ни на жизнь, а на смерть, и Ольга в ней побеждала. Она была уверена, что это благодаря приложенным усилиям, а я считала, что исправлять, по сути, было нечего – Ольга красавица. И если разведётся, то без сомнения, с лёгкостью найдёт замену своему благоверному, но есть одно существенное «но»…

– У вас дети.

– Вот и я о том же. А кое-кто не ценит. – Она вновь кинула взгляд на своего мужа, поначалу изучающий, но он быстро потеплел, и Ольга улыбнулась. – Я ему ночью напомню.

Я взяла ее под руку.

– По-моему, всё хорошо. Как ты думаешь? Я так переживала из-за Филлиповых. Они ведь только развелись, и как скандалили…

Ольга ухмыльнулась.

– Кому ты рассказываешь? Я лично перехватила Зойкину руку, когда она собиралась в Филлипова подсвечник метнуть.

– Лишь бы здесь не метнула, – затосковала я. – Я два дня думала, кого из них пригласить, потом ещё три дня о том, как осмелиться пригласить обоих.

– Но пригласила же.

– Рассадила за столики в разных концах зала. Может, они не встретятся?

– Мечтай. У Зойки нюх, как у собаки, особенно на предателей. Она уже дважды зал по кругу обошла. – Ольга рассмеялась.

Я стукнула ее по руке.

– Хватит меня пугать. Мне только скандала не хватает.

– Стася.

Я оглянулась на голос мужа, кивнула ему.

– Сейчас подойду.

– Всё, хватился, – заворчала Ольга.

Позже мы с Ольгой снова встретились, на этот раз у бара, я присела на высокий табурет, вытянула гудящие от усталости ноги, а подруге криво улыбнулась. Ольга, в отличие от меня, выглядела вполне довольной тем, как протекает вечер, пила шампанское и мерцала глазами.

– Устала?

– Ещё как.

– К земле тебя не клонит? – усмехнулась она.

Я прикоснулась к колье, а Ольге язык показала.

– Не завидуй.

– Почему? Что плохого в зависти? Хочешь шампанского?

– Нет. Мне и без того жарко, а мне ещё как-то надо пережить череду тостов.

– Может, на выходные за город махнём? Предложи Сергею. В тишине и покое проведём пару дней.

– Хорошо бы, – вздохнула я. – Я бы с удовольствием уехала, подышала бы свежим воздухом. Так хочется поближе к сосновому бору. – Мы переглянулись и дуэтом проговорили: – Когда воздух режь и ешь. – Рассмеялись. Так всегда говорил Ольгин муж. Стоило ему выехать за пределы города, он открывал окно в машине, с шумом втягивал в себя воздух и выдавал эту фразу. Нас с Ольгой она всегда почему-то смешила, казалась жутко глупой. Со стула я соскользнула.

– Пойду, освежусь, – проговорила я негромко. – Не хочешь со мной?

Ольга головой качнула.

– Нет, я за своим наблюдаю. Он сегодня чересчур весел, а это не к добру. Глаз с него спускать нельзя, обязательно напьётся.

– Я недолго, – пообещала я. – Если Серёжа хватится, скажи, что я вернусь через пять минут.

– Иди, иди, не хватится он, он Гайдуляна на очередной кредит убалтывает.

Я глаза вытаращила.

– Откуда ты всё знаешь? Даже я этого не знаю.

Ольга многозначительно хмыкнула и глянула на меня снисходительно.

– Деточка, я тебе уже говорила, что десять лет и два года брака – вещи разные. Ты тоже научишься прислушиваться и приглядываться, когда муж перестанет поверять тебе каждый свой секрет.

Я улыбнулась, потом заторопилась к выходу из зала. Долго задерживаться на самом деле не планировала, не хотелось упустить ни одной детали вечера, всё должно пройти идеально, без малейшей шероховатости. Женский туалет очень кстати оказался пуст, я пару минут постояла, разглядывая своё отражение в зеркале и наслаждаясь прохладой и свежестью, которую давал кондиционер, потом открыла воду, намочила ладони и приложила их к щекам, очень осторожно, боясь смазать макияж. В коридоре послышались тяжёлые шаги, кто-то дошёл до двери туалета и остановился, вроде бы в нерешительности. Я невольно прислушалась, поторопилась выключить воду, оторвала салфетку и промокнула щёки. Выбросила использованную салфетку в урну и одновременно с этим открыла дверь, торопясь узнать в чём дело. За дверью оказался молодой человек, в тёмном строгом костюме, аккуратно подстриженный, но присутствовала в его облике некая простота, которая выдавала суть – он не гость, он наёмный работник. И будто подтверждая мои догадки, молодой человек вежливо и несколько равнодушно улыбнулся. Он молчал, и я насторожилась, немного.

– Вы за мной?

– Анастасия Николаевна, меня просто просили присмотреть.

– За мной? Кто просил?

– Ваш муж. Вы не торопитесь, я подожду.

Я вышла в коридор и дверь за собой прикрыла.

– Мне уже и по коридору опасно одной ходить?

Молодой человек растянул губы в безразличной улыбке, а сам приглядывался ко мне с непонятным любопытством. Взгляд его мне не понравился. Мы на секунду встретились глазами, и я вдруг ощутила холод в душе, как предчувствие. Отвернулась, подняла руку, чтобы поправить причёску, а на самом деле торопилась разорвать зрительный контакт.

– Сергей Александрович попросил, чтобы я проводил вас во двор.

– Во двор? – переспросила я. – Зачем?

– Я не должен говорить, это сюрприз. Сейчас все гости выйдут…

– Фейерверк будет? – догадалась я и улыбнулась. Серёжка в своём репертуаре.

– Вы должны это первой увидеть, – проговорил молодой человек со странной интонацией, будто это не муж, а он мне сюрприз устраивал. Шёл позади, отставал всего на шаг, мне всё время казалось, что он вот-вот на пятки мне наступит, я даже шаг ускорила, словно меня подгоняли. Мы дошли до задней двери никого не встретив, голоса гостей слышались совсем рядом, я даже оглянулась, поняла, что дверь в зал всего в нескольких метрах, но молодой человек неожиданно оказался прямо передо мной, теперь уже настойчиво подталкивая меня к выходу из здания. – Вас там ждут, – заверил он, протянул руку, едва не коснувшись меня, я поторопилась отодвинуться, дверь распахнул и повёл рукой, предлагая мне выйти.

Я повернулась, вышла на кособокое бетонное крыльцо и оглядела двор-колодец. Ни деревца, ни травки, только асфальт, мусорные баки в стороне да побитая иномарка, припаркованная в паре метров от крыльца. Я нахмурилась, не понимая, что за странное место Серёжка для фейерверка выбрал, да и не было никого. Сощурилась, вглядываясь в вечерние сумерки, подняла глаза к светящимся окнам на третьем этаже, собралась повернуться, чтобы строго поинтересоваться у молодого человека, что за дурацкие шутки, и не успела. Меня больно схватили за волосы, дёрнули вниз, отчего у меня подогнулись колени, а когда я открыла рот, чтобы взвыть от боли и неожиданности, его крепко зажали. Но не ладонью, а какой-то тряпкой. Она и нос мне закрыла, я сделала судорожный вдох, почувствовала резкий больничный запах, и вот тут меня словно по сердцу ножом полоснул ужас. Не страх, а именно ужас. Но было слишком поздно, перед глазами всё поплыло, я пыталась дышать, но от этого становилось лишь хуже. Вместо крика из горла вырвался беспомощный хрип, я осела на мужских руках, которые тут же меня подхватили, и прежде чем потерять сознание, услышала довольный и глумливый голос своего провожатого: